Афганистан. Даже спустя три десятилетия от этого слова веет войной и смертью. Сложно представить, что пережили совсем юные мальчишки, отправившиеся исполнять интернациональный долг в чужую страну.
Иван Михайлович Машаро призывался Миорским РВК. Начинал службу в воздушно-десантных войсках, затем в учебке получил удостоверение водителя и был направлен на Украину в запасной полк. Там в ангарах стояло две тысячи единиц техники. Больше недели полировали машины, но перспектива делать это на протяжении полутора лет парня не радовала, и он вместе с 13 сослуживцами написали рапорта о продолжении службы в Афганистане.
— Понимали, что там идут боевые действия, — говорит Иван Михайлович, — но вряд ли кто из нас до конца осознавал, куда едем.
В чужой стране службу проходил в батальоне материального обеспечения 50-го десантно-воздушного полка.
— По железной дороге из Союза доставлялись техника, боеприпасы, а дальше мы всё это везли на машинах, — продолжает собеседник. — И если на БТР и Уралах водителей закрывала броня, то наши МАЗ-537 оставались практически незащищенными, если не считать бронежилет на опущенном стекле. Хоть нам было сказано, что в боевых действиях участвовать не будем, под обстрелы попадали не раз. Из двадцати шести моих рейсов только четыре были «чистыми».
За всю службу в Афгане Иван Михайлович сменил четыре машины. Одна, по его словам, так и осталась лежать на перевале Саланг в ущелье.
— На узких горных дорогах «зажать» колонну машин врагам нетрудно, а у нас возможности для маневров не было. Обычно душманы старались «обездвижить» голову и хвост колонны, тогда остальные останавливались и оказывались легкой мишенью. Поэтому мы к бамперам прикручивали проволокой железнодорожные шпалы. Если идущая впереди машина загоралась, следующая с помощью такого тарана освобождала себе и остальным путь. Тех, кому удавалось выбраться из них живыми, подбирали идущие следом машины.
— Как-то из-за перегруза (вёз кроме техники камни для укрепления плаца) на серпантине перегрелись и задымились тормоза. Спасли ребята, на БТР обогнали и придерживали, пока шёл.
Страна, хоть и чужая, но оставила незабываемые впечатления. Даже в таких условиях невозможно было не замечать красоту местной природы. Пустыня с жёлтым песком, а у источников воды виноградники, бахчи… Народ бедный, но в кишлаках, в «дунканах», сколоченных из досок, ассортимент был импортным: магнитофоны, джинсы. В Союзе это считалось дефицитом.
А горы… В ущелье плавают облака… Поднимаясь на машинах по горному серпантину, мы видели их под собой. Впрочем, долго любоваться этим не приходилось. Узкие дороги, огромные МАЗы, идущие по самому краю серпантина, и вероятность быть обстрелянными каждую минуту не позволяли расслабиться.
— Ехали в Кандагаре, темнело, а возле дороги люди в поле работают, — вспоминает Иван Михайлович. — Буквально тут же мотыги в их руках сменяет оружие и нас обстреливают. Воевать там готовы даже дети. Видели, как паренек 12-13 лет из винтовки с 50 шагов попадал в монету…
— Домой, как и все, писал, что жив, здоров, сыт, погода хорошая, в свободное время играем в футбол, — улыбается Иван Михайлович. — Правду не напишешь, во-первых, чтобы не волновать близких людей, а во-вторых, всё равно письма шли через особый отдел.
Кормили же действительно неплохо, повар-узбек отменный плов готовил…
Год и девять месяцев длился Афган в судьбе Ивана Михайловича.
— Нервы он нам основательно подпортил, — признаётся он. — И в мирную жизнь вновь войти оказалось не просто.
Сегодня Иван Михайлович работает в райагросервисе слесарем с исполнением обязанностей водителя. Вместе с женой Татьяной вырастили двух дочерей, дождались первой внучки.
И хоть мирное время берет своё, воспоминания, которые оставила служба в Афганистане, нет-нет, да и нахлынут.
Анна ЗИМАЦКАЯ.
Фото автора.
Залечить афганские шрамы души
К годовщине вывода войск из Афганистана воспоминаниями делится бывший воин-интернационалист Николай Гарбуза.
— В декабре 1979-го в Афганистан вошли советские войска. Началась война, известная большинству как выполнение интернационального долга. Хотя началась она гораздо раньше, чем принято считать, — говорит Николай Николаевич. — Первой в Афганистан вошла Витебская дивизия, затем мы – 2-й батальон 180-го полка 108-й дивизии 40-й Армии. Я горжусь, что попал служить в этот полк. Сформированный в 1942 году, он освобождал Верхнедвинск от немецко-фашистских захватчиков.
В этом возрасте, а большинству из нас тогда было 18-20 лет, страха не ощущается, как и реальности происходящего. Я делал то, что приказывали. Сказано: «Взять точку!» — берем. С 66-й бригадой делали зачистку в Осмаре, выполняли операции в окрестностях Баграма.
Афганистан научил не бояться трудностей, сохранять честь и достоинство, жить по совести и долгу.
Неожиданно встретился с земляком – Виктором Теплюком из Сеньково. Конечно, служили парни из Беларуси, но чтобы из района… Он – в обеспечении, я – в реактивной батарее. Вернулись домой живыми.
Гранатометчик Гарбуза вдвоем с напарником носили по 60 килограммов «малой артиллерии» на плечах. И это в горах. В Афганистане он потерял троих друзей и одного – самого близкого. Но, пройдя войну, воин-афганец верит в судьбу.
— Мой двоюродный брат Геннадий Владимирович Савко в Афганистане служил танкистом, — говорит он. — Тринадцать раз в рейды ходил, два раза в танке горел, вышел живым из войны… и нелепо погиб на родине – разбился на мотоцикле.
— Родителям о службе я ничего не рассказывал, — продолжает ветеран. — Мать только через год узнала, где нахожусь. Она у меня практически неграмотная была, а как-то раз сама написала мне письмо. Я его долго с собой носил и читал всю войну. Так это письмо и стерлось совсем…
Когда вернулся домой в начале 1982 года, увидел, что мать вся седая, а ведь уезжал – чернявая была. Она думала, что я погиб, рассказала, что похоронка пришла.
Взял себя в руки — надо жить. Поступил в педагогический институт в Витебске. Выучился на преподавателя рисования, черчения и труда. 13 лет работал по специальности в Доме ремесел, СШ №2, Шайтеровской СШ и 4 года – в школе-интернате для глухих детей. Одно время ездил на заработки в Москву. Там встречался с сослуживцами. Пока шли к памятнику воинам-интернационалистам на Воробьевых горах, мой бывший напарник потребовал паспорт — не мог поверить, что это я, и все твердил: «Мне сказали, ты погиб…»
В 23 года Николай Гарбуза познакомился с будущей супругой, у них родился сын. И сейчас они не растратили нежности и трепета в отношениях.
В свободное от работы время освоил резьбу по дереву, говорит, оно излучает тепло. Оригинальные скульптуры украшают приусадебный участок. Вообще, многое в доме сделано умелыми руками его хозяина. Сейчас Николай Николаевич вырезает иконы и оклады к ним из дерева.
В День памяти воинов-интернационалистов Николай Николаевич мечтает увидеть сослуживцев живыми и здоровыми, а ещё – не потерявшими интерес к жизни.
Ксения ТОМАШЕВИЧ.
Фото Валерия СОЛОВЬЁВА.
НА СНИМКЕ: Николай Гарбуза.
